Антарктида online - Страница 32

Пятко хрипит и брыкается, а Витька наскакивает и шипит змеем:

— Крыш-ш-ша? Коз-зел! Да кто там станет разбирать: пособник — не пособник? Насчет независимой Антарктиды все орали! Что, не так? Не было этого? Насчет отцов-основателей — тоже орали! Антаркты, блин!.. Думаешь, никто не заложит?..

И далее гонит в том же духе, да только все зря и куда-то вбок. А я ясно вижу: его, Витьку Жбаночкина, никому и закладывать не придется, незачем это делать. И не у него поехала крыша, а у меня. Это я от Родины оторвался, потому что совсем забыл, как такие дела у нас делаются. Вали кулем, после разберем!.. И ведь разберут! Так разберут, что мало никому не покажется. Чтобы, значит, успокоить мировое сообщество. С чего я взял, что козлами отпущения окажемся только мы с Игорьком да наше начальство? Да сейчас на этих самых «козлов» начнется загонная охота! Всем, всем придется доказывать, что никакие они не «козлы»! И, конечно, не верблюды.

Хрен докажут.

Опомнился я, поставил Колю на ледяную твердь, пока он не задохся, а у самого мысли ясные-ясные. Только теперь похмелье окончательно из головы выскочило.

Одно ясно: каяться никак нельзя. Сечет меч повинную голову, еще как сечет! С радостным посвистом.

Ох, не загоняйте вы крысу в угол…

— Чего нюни распустили? — говорю я строго. — А ну, пошли в кают-компанию.

— Зачем?

— Хором обмозгуем. А захотите меня линчевать — пожалуйста! Только сразу. Вы что думаете, я каждому болвану по отдельности буду морду подставлять?

«Болвана» они проглотили.

В кают-компании — дым коромыслом. Гвалт, стоны, скрежет зубовный. Увидели меня — на секунду замолкли, а второй секунды мне и не понадобилось. Упредил — рыкнул, чтобы не вякали, и, пока не опомнились, толкнул речь.

Сперва по Фемистоклу: бей, но выслушай. Потом доходчиво объяснил тем, кто туг умом и еще на что-то надеется, кто они такие и что с ними Родина сделает. Да, да, по моей вине, без вас знаю! Но чтобы нас наказать, надо сначала сцапать, так ведь? А как нас сцапаешь, пока мы на Белом континенте, а? Думайте! Да никак! Экстрадиция? Какая может быть экстрадиция, когда Антарктида не государство… то есть, пардон, уже государство, но пока не обремененное никакими международными соглашениями? Группу захвата, что ли, вышлют нас брать? Тоже нет: Россия вовсю демонстрирует приверженность договору о ничейном статусе Антарктиды, следовательно, не пошлет сюда ни одного вооруженного человека. Чтобы не провоцировать супостатов. Ну и как нас, спрашивается, можно повязать? Да только уговорить сдаться добровольно, никак не иначе!

— Голодом выморить, — мне в ответ.

На это я даже отвечать не стал. Да и оппонент не настаивал — опомнился, сообразил, что чушь сморозил. Продовольствия и топлива у нас запасено на всю зимовку, причем с резервом, то есть до января будущего года мы наверняка дотянем, а в режиме экономии — и до мая. В конце концов, можно тюленей бить, рыбу ловить. Пингвинятина — гадость, но тоже еда. Не сдохнем!

А за год с лишним всякое может случиться.

— Между прочим, — продолжил я заговаривать им зубы, — в тексте Вашингтонского договора, насколько я помню, нет ни слова о возможности самоопределения антарктической нации. Там другое: подписавшие договор страны отказываются от прав собственности на Антарктиду. Так что мы, ребята, в своем праве и ровным счетом ничего не нарушили. Это наша земля, наши льды! И море на двести миль вокруг — наше! А если какая вооруженная группа по мандату ООН или, скажем, НАТО без всякого мандата попытается нас отсюда выставить — правы будем мы, а не они! Мы не нарушили ни одного международного закона!

— Какая им разница, кто прав! — сердито бурчит кто-то.

— Верно, — говорю, — но сейчас это дело десятое. А первое вот: надо немедленно выйти в эфир и подтвердить существование суверенной, свободной, миролюбивой, неприсоединившейся Антарктиды каким-нибудь декретом или манифестом… наплевать каким. Любым. В общем, наш ответ Керзону. Выразить недоумение реакцией некоторых — без имен — политиков. И подписать так: временный правительственный совет Антарктической республики. Далее — установить прямые контакты с иностранными коллегами, а то неудобно получается: они к нам просятся, а мы молчим. ВПП — расчистить. Летать! Какие там яхтсмены застряли неподалеку? Сюда их, к нам! В следующем сообщении отметим: республика обладает морским флотом и готова обзавестись речным, как только подтает купол… Вообще надо всячески проявлять активность — кто не активен, тот труп. Что примолкли? Да поймите вы, наконец: нет у нас иного выхода, ну нету!..

Накинулись тут на меня, загорланили, но уже видно: морду мне щупать не станут. Загрузил я им мозги работой. Со мною бы сразу согласились, но вот в чем главная проблема: семьи-то у всех на Большой земле остались. Жены, дети. В спальнях все стены фотографиями увешаны. Бобылей среди нас мало. Нервничают коллеги.

Как будто меня в Твери Валя не ждет с двумя пацанами!

Поднял я руку, потребовал тишины и доказал им как дважды два, что прав я, а не они. Зимовать на Новорусской мы все равно собирались, так? Настраивались на то, что полтора года никто из нас своих близких не увидит? Не слышу! Ах, настраивались? Ну и чего же вы тогда ждете? Полагаете, наших близких из-за нас на благодатный Таймыр сошлют? Это вряд ли. В самом худшем случае на них давить станут, чтобы через них на нас воздействовать, да и то я в это не верю. Год-полтора мы здесь продержимся, а за это время ситуация может перемениться на противоположную. В любом случае говорить с кем бы то ни было надо только с позиции силы, иначе нас сожрут и не поперхнутся! А так — начнут уважать. И прецеденты есть. Забыли, что ли, как при Ельцине с чеченами договаривались?