Антарктида online - Страница 27

Основной передатчик Новорусской вышел из строя; в данный момент Непрухин занимался его ремонтом. Узнав, что единственная запасная лампа выходного каскада до сих пор венчает, аки шпиль, верхушку новогодней елки в кают-компании, Ерепеев вышел из себя и наговорил разных слов, хотя два месяца назад сам выклянчил лампу на украшение нейлонового древа — эстетичная, мол, штучка. К счастью, лампа благополучно пережила новогоднее веселье. Протрезвевший Непрухин божился, что максимум через час передатчик будет «как новенький». Через полчаса даже!

Поскольку Непрухин чинил связь, в качестве жертвы присутствовал один угрюмый Ломаев, готовый принять на свою бычью шею все кары. С австралийцами решили не связываться — ну их, иностранцев, да и ясно как день, что на безобразную выходку их спровоцировали российские коллеги. За границей вообще есть многое, включая упомянутых в паскудной радиограмме утконосов, и своих обормотов там навалом, но таких, как наши российские, сыскать трудно. Они эндемики.

Надо же такое выдумать — объявить суверенитет!

— Ну, — хмуро сказал Ерепеев, — что делать будем?

Никто не знал, что вопрос был риторическим. И.о. начальника станции уже знал, что он будет делать. Обоих виновников, Ломаева и Непрухина, изолировать на камбузе. Пускай картошечку почистят и поразмышляют о жизни и о себе, им полезно. Далее: как только восстановится связь, объяснить начальству недоразумение, списав его, понятное дело, не на пьянку, а на психическое расстройство двух полярников, приключившееся вследствие необъясненных пока наукой физических эффектов, связанных с перескоком материка. Не худо бы затребовать с Большой земли медицинскую бригаду. С больных взятки гладки, и с их начальства тоже.

Единственный способ спустить все на тормозах. Правда, скандал велик, тормоза получатся жесткие, но иных все равно нет. Вообще-то двух придурков даже жаль — не видать им больше Антарктиды, — однако никто, кроме них самих, в этом не виноват. Никто. На этом пункте надо стоять твердо.

Ерепеев с сожалением подавил соблазн состроить на весь свет рожу кирпичом, изобразив, будто ему вообще ничего не известно, и объявить случившееся безобразие выходкой неведомых радиохулиганов. Жаль, но ничего не выйдет. Учинят следствие и очень быстро докопаются. Всем коллегам рты не заткнешь. А кроме того, передатчик, скотина, сгорел далеко не сразу, успев прежде проработать несколько часов, и его точное местоположение наверняка было определено — хотя бы из космоса. Сволочи американцы набросали на орбиты уйму всякого железа…

— А может, и ничего, а? — робко промямлил начальник аэрометеоотряда Пятко и, между прочим, непосредственный шеф Ломаева. — Может, и обойдется? Связи-то пока нет. Может, они там уже все поняли…

В холле разом закряхтели и задвигались. Видно было, что эта мысль пришлась многим по душе.

— Что поняли? — прищурившись, спросил Ерепеев.

— Ну… что все это дурацкий розыгрыш. По-моему, должны они понять, не глупые…

— А кто это «они»? Уточни, будь добр.

— Ну… в ААНИИ. И выше…

— Насколько выше?

— Ну…

— Баранки гну! — рявкнул Ерепеев. — Ты бы понял? Нет, не здесь, а находясь черт знает где отсюда? Что да? Понял бы? Ты-то, может, и да, потому что кто ты есть? Никто. Какой с тебя спрос? Ты только за свой отряд отвечаешь, а если на тебе лежит ответственность куда как повыше, а? Ты не слышал, что в эфире делается? Послушай вон приемник. Нас уже узурпаторами называют. Чилийцы с аргентинцами заявили протест…

— А при чем тут Чили и Аргентина? — спросил кто-то.

— Ты что, неграмотный? — напустился на него Ерепеев. — Здрасте-приехали! Они договор о статусе Антарктиды не подписывали и не собираются. И именно потому, что считают Антарктиду своей исконной территорией, понятно? Они, между прочим, давно поделили ее — половина вам, половина нам… Тут каша мирового значения! Из-за двух идиотов! Мало того, что эти два голубчика ославились на весь мир, так еще и передатчик сожгли!..

Пятко с гадливой гримасой вбил в пепельницу окурок. Будто клопа казнил.

Ломаев молчал, уронив подбородок на могучий кулак, глядя исподлобья, и был похож на помесь роденовского мыслителя с насупленным неандертальцем.

— А рации на вездеходах и самолетах? — подал голос кто-то.

— Слабые! С ближайшими станциями на континенте мы еще кое-как можем связаться, а с Большой землей — вот! — Ерепеев откровенно отбил на локте это «вот». — Через спутник — тоже пока никак. Уже пробовали. Так что же, просить соседей, чтобы передали наше опровержение? Не знаю кому как, а мне «испорченный телефон» не нужен. Да и стыдно. Лучше уж подождать полчаса — и самим…

— А с Новолазаревской? — настаивал тот же голос.

— С Новолазаревской связи нет, а с Беллинсгаузеном и подавно, — отрезал Ерепеев. — Есть связь с Мирным, но неустойчивая. Магнитная буря, наверное.

Сейчас он нагло врал в глаза своим товарищам — со станцией Новолазаревская, резиденцией начальника всей российской антарктической экспедиции Михаила Михайловича Троеглазова, связь была, хотя и верно — неустойчивая. Немногие знающие об этом помалкивали, понимая, что и.о. начальника Новорусской просто-напросто оттягивает момент неизбежного тягостного объяснения. Ну что же, ждать починки единственного мощного передатчика — тоже занятие…

Минут через десять вялой дискуссии с Ерепеевым согласились все. Затем кто-то предложил дать слово Ломаеву.

— Это еще для чего? — долетел из угла чей-то дискант.